22 ноября прошлого года, когда Октябрьский районный суд казалось бы поставил точку в осиповско-вершиниских разбирательствах, Newsler предсказал, что истцы наверняка обратятся в апелляционную инстанцию, а возможно и в кассацию, если судить по предыдущим судебным спорам, видимо имея неукротимое желание, если уж «сесть в лужу», то, по православной традиции, троекратно и в полном объеме. Хотя Ян Чеботарев, представляющий в суде интересы Владимира Журавлева, субъективно оценил исковые заявления Осипова и Вершининой, имеющих высшее юридическое образование, а Анна Анатольевна к тому же богатую практику судьи-арбитражника, как «какое-то безумие».
Напомним, что истцы требовали оценить как «уничижительную» всю речь депутата Журавлева, произнесенную еще весной прошлого года на одном из заседаний Думы, начиная со слов: «Здравствуйте, депутаты», - до ее завершения: «Доброго всем дня», а также высказанное мнение о «системе городского руководства, носящей коррупционный характер, что может стать поводом для возбуждения даже не одного, а нескольких уголовных дел». Причем выступление Владимира Вениаминовича не было «взято с потолка», а, скорее, звучало репликой на речь прокурора, сообщившего о «наличие коррупционных фактов в деятельности администрации». Это косвенно подтвердилось на следующий после заседания день, 31 марта, когда силовиками была проведена «выемка документов» в Управлении архитектуры и Департаменте строительства.
К тому же истцы не приняли и не желают принимать во внимание федеральный закон о «депутатской деятельности», который не только позволяет критиковать власть публично и рассуждать о предшествующих и последующих событиях, но и запрещает привлекать оратора к административной ответственности. А в случае, если депутат «позволил себе оскорбительные высказывания», то жалоба подается в Комиссию по регламенту, которая, объективно оценив «глубину и степень оскорбительности» или ее полное отсутствие, выносит решение о «необходимости принести публичное извинение» или обойтись без такового.
Интересно, что в апелляционном процессе заявители настаивают на проведении повторной, психолого-лингвистической экспертизы, так как первая, данная сертифицированными специалистами Приволжской лаборатории судебных экспертиз при Минюсте РФ, о том, что Владимир Журавлев всего лишь высказал личное мнение, что депутатам и журналистам делать не запрещается, - их не устроила. И в данном случае не особо понятно, чья «психологическая устойчивость» нуждается в оценке специалистов.
«Местным специалистом» заявители поначалу считали Ксению Лицареву, декана филфака ВятГУ, объявившей себя лингвистом-профессионалом, так как (цитата) «имеет обширные знания в области русской словесности и огромный опыт сотрудничества с органами». А теперь истцы настроены получить «экспертное заключение» от Михаила Лицарева, который, кроме того, что сын Ксении Станиславовны, ранее никакими лингвистическими или психологическими свершениями публично или очевидно не блистал.
Более того, известный столичный профессор, известный тем, что проводил лингвистическую экспертизу произведений Солженицына, ознакомившись с «опусом Лицаревой», давшей оценку одной из статей автора о работе сотрудников одного из силовых ведомств, указал, что для проведения анализа необходимо иметь сертификат, а «сотрудничество с органами» таковым не является. Он поставил под сомнение грамотность «словесницы с огромным опытом», допустившей в тексте порядка десяти ошибок.
Юрист Ян Чеботарев заявил в судебном процессе, что, если суд примет «экспертизу» Лицаревой, то он будет добиваться того, чтобы в фойе педуниверситета был установлен бюст Елены Овчинниковой — наравне с Платоном, Сократом и прочими великими мыслителями, так как «эксперт Лицарева» в своем официальном документе отнесла ее к «герменевтам» - небольшому числу людей, которым от сотворения мира разрешалось переводить на другие языки Божественные откровения.
Арбитражный суд перенес следующее заседание на начало марта.
