С иском о компенсации намеревается обратиться в суд сестра Сергея, а также его вдова — в пользу оставшейся без отца малолетней дочери.
Напомним, что 5 февраля 2024 года Сергей Пластинин после прогулки с маленькой дочерью пожаловался на сильное головокружение. Врачи скорой сделали «укол от давления», но ближе к вечеру, когда состояние ухудшилось, Сергея отвезли в Верхошижемскую ЦРБ. Врач-невролог Татьяна Трушкова осмотрела пациента утром следующего дня и с диагнозом «позиционное головокружение» выписала домой. Тем более что, по ее мнению, больному не требовалось каких-то анализов и дополнительных исследований.
Утром 6 февраля Сергей полз домой на четвереньках, чтобы «отлежаться и глицин под язык», но через пару часов, еще до обеда, когда отнялась речь и свело руки, скорая снова доставила его в неврологию. Однако Трушкова идти к пациенту не спешила и в четверть шестого вечера заявила жене больного, что ее рабочий день закончился. По словам Екатерины, Трушкову она нашла в ординаторской, лежавшей на диване под шубкой, и сердито при том заметившей, что только слепой не заметит, что доктор отдыхает.
Весть о том, что молодой мужчина «отходит» в больничной палате быстро разнеслась по всей клинике: «Они приходили поглазеть как он умирает», - позже рассказала вдова Сергея. При том «диагнозы» сыпались как горох из дырявого мешка: пищевое отравление — потому что рвало, остеохондроз — потому что кричал от боли, эпилепсия — потому что речь отнялась. Невролог же посоветовала Екатерине «самой дозвониться до санавиации».
Вертолет прилетел в 11 вечера. Врачи сказали честно: «Инсульт. Вряд ли довезем». Однако в состоянии «кома 2» Сергей еще десять дней боролся за жизнь. Вскрытие подтвердило, что смерть наступила от «нарастающего отека головного мозга в связи с острым нарушением мозгового кровообращения в варианте ишемического инфаркта головного мозга (4 очага)». И заключение, данное столичным экспертом, гласило, что «отсутствие правильного диагноза и потеря времени привело к необратимым последствиям».
Следствие же направило материалы на следующую экспертизу, чтобы определить, чье утверждение «вернее» — кировского Минздрава: «нет причинно-следственной связью смерти» или независимого исследования — «привело к фатальному результату».
И пока второй год следствие «стоит в очередь» за новым экспертным заключением, вдова покойного Сергея Пластинина обратилась в районный суд, который определил «компенсацию» в размере 500 тысяч рублей. Однако Минздрав обратился в апелляцию, так как, по утверждению ведомства, «оказание помощи умершему больному было качественным и в срок», но Облсуд лишь увеличил оплату до миллиона рублей. Что засилил суд и в кассационной инстанции.
Так что иск к Минздраву и Верхошижемской ЦРБ от 62-летней матери умершего, которая «сама едва не преставилась, когда смотрела на умирающего сына под «рекомендации» Татьяны Трушковой» удовлетворил требование оставшейся в одиночестве женщины: «Хотите отправить его в Киров? Найдите машину и везите», - сказали тогда матери умирающего Сергея Пластинина.
Как пояснила юрист Татьяна Бажина, представляющая в суде и следствии интересы пострадавших, у нее нет сомнений, что Минздрав обратится в апелляцию и кассацию. Но нет сомнений и в том, что решение Советского суда устоит во второй и третьей инстанциях.
Сегодня, как пояснила Бажина, родственники умершего обратились с очередным иском с целью уточнить, сколько средств взыскано лично с невролога Татьяны Трушковой в «регрессном порядке». И, если определенная судом компенсация «моральных страданий» за смерть пациента пока первый, но уже не единственный в регионе случай, то о процессе возложения материальной ответственности за гибель больного на лечащего врача — в областных судебных анналах не упоминалось.
